Долго думала, нести ли сюда этот пост, но пусть и здесь тоже будет.

Сотни раз я слышала от друзей, знакомых и просто уважаемых мною людей, что это бессмысленно. Что не нужно ходить на митинги, подписывать петиции, делать репосты и вообще как-то отсвечивать в жизни нашего государства. И за свои 29 лет жизни я, и правда, лишь трижды становилась непосредственным свидетелем того, как общественное мнение на что-то влияло.

читать дальшеПервый раз был в начале 2010-х. Я жила в Уфе на проспекте Октября, по соседству с моим домом был маленький пустырь, где люди соорудили детскую площадку. Однажды туда приехали строители, оцепили все металлическим забором и поставили табличку, что здесь, в 10 квадратных метрах между пятиэтажками, будет строиться новая жилая высотка. Около года подряд мои соседи неустанно ходили на собрания, выступая против строительства этого дома. Они собирали подписи, устраивали районные митинги и в конце концов просто подожгли строительные вагончики. На следующее утро все исчезло. Надеюсь, детская площадка все еще там.

Второй случился совсем недавно — наверняка вы слышали о попытке построить очередной храм на месте сквера в Екатеринбурге. Попытку безуспешную, потому что 1000 людей нашли время на то, чтобы выйти на улицу и не согласиться. Возможно, это не спасет Екатеринбург от еще двухсот храмов в других местах. Но сквер они отстояли.

Третий раз я наблюдала в режиме онлайн последние двое суток.

6 июня одного из лучших журналистов-расследователей — специального корреспондента «Медузы» Ивана Голунова — задержали с обвинением в покушении на сбыт наркотиков. Случилось это сразу после того, как он принес своему редактору черновик расследования о похоронном бизнесе, «доходы от которого идут высокопоставленным силовикам».

За свою журналистскую деятельность Иван написал десяток разоблачающих статей на тему коррупции чиновников и в 2018 году уже затрагивал эту тему. Сегодня в суде он сказал, что ему неоднократно поступали угрозы в связи с этим расследованием, очевидно неугодным кому-то сверху. Действовали до абсурда топорно, постоянно путаясь в показаниях и нарушив вообще все мыслимые и немыслимые правила следствия. Все подробности этого ада, а так же расследования Голунова можно прочитать здесь и еще на десятке интернет-ресурсов.

Двое суток я чувствовала невыносимый стыд за государственную машину. А еще — нереальную гордость за тех, кто поддержал Ивана.

За все наши издания и журналистов, поминутно освещающих этот безбожный фарс и вранье. За Новую газету, Коммерсант, Сноб, Кинопоиск, Спортс.ру, Такие дела и прочие СМИ, которые не заткнулись в попытках сделать вид, что их хата с краю. За всех общественных деятелей, актеров и музыкантов — от Хаматовой до БГ, которым не все равно. За 80 тысяч подписей в защиту Ивана, собранных за 12 часов на Change.Org. За обычных ребят, участвующих в одиночных пикетах по всему земному шару, — от Москвы до Тель-Авива. За бабушку, которая сегодня у Гостиного двора раздавала листовки «Свободу Голунову». За 500 человек, которые до последнего стояли у здания Никулинского суда — и поддерживали-поддерживали-поддерживали. За неравнодушие.

Именно благодаря их голосам случилось беспрецедентное — на заседании суда по мере пресечения судья отклонил требование прокурора посадить Ивана под стражу на время следствия и ограничился домашним арестом. Пока зачитывалось решение, приставы закрывали окна, чтобы не было слышно скандирования «свободу» на улице. Но его все равно было слышно. На третьи сутки сюрреалистичного задержания в духе Кафки Ивана Голунова наконец-то отпустили домой.

Мы живем в страшное время в страшной стране, где домашний арест невиновного считается победой. Где тебе могут подкинуть наркоты просто потому, что ты перешел чью-то дорогу. Где из-за коррумпированных чинуш горят торговые центры и падают самолеты. Где 9/10 страны уверены, что ничего не решают.

Но за стеной молчания и равнодушия только пустота. И еще тысячи сфабрикованных безмолвных дел.

Пожалуйста, говорите. И однажды это спасет чью-то жизнь.

К слову, о рассеянности — потеряла наушники трехдневной свежести. Вместе с переходником, конечно, чтобы единственным вариантом новых был только оригинал, которого мне хватает на полгода

Лето — это такое безграничное счастье! И завтра будет лето, и послезавтра, и даже через месяц! Чудеса да и только

Мама была не нежная, не медленная, не томная. А это значит, была не «женщина» — женское из всех вытравливали. Мама была великая, монументальная, сильная: мама могла одной рукой нянчить двоих , второй — мыть полы и посуду, оперировать — третьей.

В свой выходной мама не ела чизкейки, не пила свежесваренный кофе, не читала любимое — мама и в эти дни головой была на работе, потом ехала в продуктовый, шестикилограммовые пакеты с едой на неделю тащила сама на третий этаж.

Мама не просила о помощи ни родителей, ни мужчин, многочисленно воздыхавших о ней, ни взрослого сына. Мама никого ни о чем не просила — так ее научили, так потом она научила меня.

Отогревать таких долго и бережно. В них воспитывать заново, будто с младенчества: что любви, заботы и уважения каждому будет отмерено не по заслугам и достижениям, а по той единственной мере, что ты себе отмеряешь сам.

Ран, что потом придется годами залечивать, избежать всегда можно много легче — до абсурдного элементарно (так, что вяжет язык и мне не хватает речи, но я все же скажу) :

«Просто не наноси себе ран».
(с)

Листала свой дневник, нашла запись о финале «Игры престолов» за 2017 год. Чувствую себя Вангой

Вообще, нежелание возвращаться домой, потому что там темно и очень холодно — полный отстой. Любимая кафешка с канарейкой, конечно, прекрасна, но блят. Какое-то глобальное ощущение неприкаянности во всем этом.

Как же хочется-хочется лета! И читать Брэдбери, и вина из одуванчиков, и много гулять, и танцевать от души, и беззаботно целоваться, и все эти юбки-разлетайки, звенящие браслеты, и загореть, как негритенок, арбузный сок сквозь пальцы, босиком в ливень, как в мои 16, море воды, звезд, музыки и смеха — пусть будет так.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Досмотрела ИП. Грустно.